«23 февраля 1943 года гвардии рядовой 254 гвардейского стрелкового полка 56-й гвардейской стрелковой дивизии Александр Матвеевич Матросов, в решающую минуту боя с немецко-фашистскими захватчиками за деревню Чернушки, прорвавшись к вражескому ДЗОТу, закрыл своим телом амбразуру, пожертвовал собой и тем обеспечил успех наступающего подразделения».
Прочитав эти строки приказа Народного Комиссара Обороты, невольно переносишься мыслью в недалекое прошлое. В феврале этого года Красная Армия наступала, разрывая железобетонный пояс вражеской обороны. Немцы, как клещи, впились в нашу землю, с головой ушли в своя норы. Они встречали наши наступающие части жестоким прицельным огнём из дзотов, защищенных броней и бетоном.
На долю наших передовых частей, штурмовавших вражеские укрепления, выпала трудная задача: пробить брешь в оплошной степе огня и стали, проложить путь главным силам, которые должны были войти в эту брешь, расширить её и смять врага.
В одной из таких передовых частей шёл гвардии рядовой Александр Матросов. Винтовкой, штыком, гранатой он пробивал дорогу товарищам своим, шедшим вослед, — словно стальная игла, прокалывая врата, он тянул за собой нить атаки.
Но вот острие иглы надломилось, наткнувшись на крепкую сталь, расплавилось в неистовом огне вражеских пулемётов: Александр Матросов шёл впереди. Путь ему преграждал дзот, и нить атаки внезапно оборвалась, рассеченная немецкими пулемётами. Матросов видел чёрный, задымленный зев амбразуры. Из пасти дзота высовывалось острое змеиное жало пулемёта, разившее идущих в атаку. Нужно было отсечь его, заткнуть глотку ревущему зверю, но у Матросова ничего не было, кроме сердца, горевшего ненавистью.
Прошло лишь одно мгновение, короткое, как вспышка зарницы. И как ночью в грозу, в голубом блеске молнии виден весь мир, так и в этот миг озарения души Матросов увидел себя и товарищей своих, прижавшихся к снегу, и алые пятна крови их на февральском белом одеянии поля, и подпись свою, выведенную взволнованной рукой на листочке присяги, и родной дом свой, и всех знакомых, с кем делил радость и горе, и всех, кого любил, кому желал жизни...
Прошло одно мгновение, но Матросов успел за это время сделать прыжок к амбразуре. Он знал, что заткнуть её нечем, кроме своего собственного тела, что залить неистовый огонь вражеского пулемёта можно лишь собственной кровью, что впереди — смерть. Ещё можно было отпрянуть в сторону, упасть и зарыться в снег, чтобы остаться в живых. Но эта мысль даже робко не посмела коснуться сознания. Матросов видел лишь огненное жало пулемёта и бросился вперед, чтобы схватить его и задушить.
Он прыгнул, выбросив вперёд руки... Звенящий грохот оглушил его. Алая кровь закипела на раскалённом стволе пулемёта, и смертельное жало его сломилось, наткнувшись на сердце Матросова. Смерть отпрянула от него и вошла в дзот, к ослепшим от мрака и бессильной ярости немцам.
Вокруг амбразуры таял снег, растопленный горячей кровью, — Матросов лежал лицом вперёд, на запад, и туда шли его товарищи, шёл 254-й гвардейский стрелковый полк, — ныне полк имени Александра Матросова, — шла его жизнь, шла его бессмертная слава.
Очерк был опубликован в газете Известия 12 сентября 1943 года.
Наградной лист Александра Матросова
Бессмертие Александра Матросова
Бессмертие Александра Матросова
