Весть о пропавшем без вести
Начать этот рассказ можно с разных моментов времени: у этой истории несколько начал. Впрочем, нельзя сказать, что она полностью закончилась — поэтому мы к ней ещё вернёмся.
Одним из её начал стал октябрь 2012 года. Именно тогда известный питерский военный историк Баир Иринчеев получил от своих шведских коллег загадочное письмо.
В нём сообщалось о событиях давно минувших лет, которые тоже могут считаться началом этой истории. В конце весны 1944 года группа мирных жителей бежала из оккупированной немцами Норвегии в нейтральную Швецию. На берегу озера Вирихауре, в месте под названием Сиркаслуокта, в заброшенной сторожке они обнаружили останки двух человек, которые, очевидно, безуспешно пытались пройти этим путём какое-то время назад.
В остатках этого чума были обнаружены погибшие беглецы. Фото К.-О. Шварцкопфа, 1944.
В остатках этого чума были обнаружены погибшие беглецы. Фото К.-О. Шварцкопфа, 1944.
Норвежцы добрались до шведского городка Йокмокк и сообщили о своей находке. В конце июня 1944 года группа шведских «официальных лиц» отправилась на место. Венчал путешествие, завершившееся 1 июля, переход по озеру Вирихауре. Полицейский Мориц Эрикссон был на вёслах, налоговый инспектор Эрланд Стрём работал за помпу, непрерывно вычёрпывая просачивавшуюся в лодку воду.
Доплыв до нужного места, они увидели на некотором расстоянии от берега что-то вроде полуразвалившегося чума. Внутри, раскинув по сторонам руки, будто в безмятежном сне, лежал мёртвый человек в военной форме. Натянутая на голову пилотка, две пары ботинок под головой, гимнастёрка, две пары галифе, две пары кальсон и три пары носков... Очевидно, он взял одежду своего умершего раньше товарища по побегу, останки которого были обнаружены рядом.
Они явно бежали со строительства железной дороги, которое немцы вели в Норвегии в нескольких километрах от границы. Откуда им было знать, что пять-десять километров, которые они прошли до границы — и свободы, — ещё не означали жизнь. Ведь до ближайшего шведского поселения нужно было пройти где полтора-два десятка, а где и добрую сотню километров по совершенно диким местам. Шансы у изнурённых подневольным трудом беглецов, не имевших при себе запасов продовольствия, были невелики…
Им даже не помог огонь, который они каким-то образом сумели развести, используя в качестве топлива деревянное перекрытие чума. Но огонь погас, угас и огонёк жизни в телах беглецов; с приходом весны оттаял торф, которым был покрыт чум, и присыпал умерших свободными беглецов.
В торфе и карманах одежды шведы обнаружили бумажник, записную книжку, огрызок карандаша и пару одинаковых фотопортретов советского военного, на обороте одного из которых была какая-то надпись на русском языке, и письмо, тоже на русском.
Пограничный полицейский Карл-Оге Шварцкопф, Берье Даниэльссон и Мориц Эрикссон выкопали могилу на сухом песчаном мысе, примерно в полукилометре от чума, где почва успела оттаять. Похоронной церемонией руководил налоговый инспектор Стрём, взявший с собой молитвенник; он и прочитал над могилой отходную молитву. После этого шведы почтили память погибших минутой молчания, выложили могилу камнями и украсили собранными у озера цветами.
Похороны погибших. 1 июля 1944 года. Фото К.-О. Шварцкопфа.
Похороны погибших. 1 июля 1944 года. Фото К.-О. Шварцкопфа.
Обратный путь прошёл без приключений: пролежавшая день в воде лодка набухла и, наконец, перестала течь. 7 июля 1944 года группа вернулась в Йокмокк, и Мориц Эрикссон написал официальный рапорт, отправив его по команде вместе с обнаруженными документами. Правда, только после того, как владевший русским инспектор Стрём перевёл текст обнаруженных записей и письма.
Здесь наша история начинается в третий раз, хотя и не сразу.
По информации от шведов, документы были отправлены советскому военному атташе в Стокгольм. Но их дальнейшая судьба нам неизвестна, до какой-либо публичной экспозиции или, например, до составителей книги «Говорят погибшие герои» они не добрались.
Однако спустя без малого 70 лет эта история была опубликована в шведской прессе. Прозвучало имя одного из погибших — Пётр Аленчиков, были опубликованы строки из его дневника и прощальное письмо любимой. К сожалению, тексты я вынужден привести в обратном переводе со шведского, но даже и так — они пронзительны. Особенно письмо.
* * *
24 октября 1943 года
Мы сбежали из немецкого лагеря в Норвегии в Швецию и находимся в этом чуме. Мы ничего не ели шесть суток.
Политрук Пётр Васильевич Аленчиков. Обнаруженное шведами фото, снято предположительно в июле 1941 года.
Политрук Пётр Васильевич Аленчиков. Обнаруженное шведами фото, снято предположительно в июле 1941 года.
ПИСЬМО ДОМОЙ.
Через бесплодные пустыни, лесистые долины, пишу я письмо своим любимым, о которых уже три года ничего не слышал.
Я вкратце опишу тебе мою жизнь и мой тернистый путь. Расскажу как наяву о моих мечтах, печалях, тоске и тревоге. Моё жилище — жалкая полуподвальная лачуга, где из мебели только серая постель у стены. Охранник ходит под окном день и ночь. Никакого уважения, радости, чувства свободы и дружбы по отношению к русским я не видел ни разу. Я никогда не хотел оказаться в плену. Я не предатель, моя любимая, о нет. Наши молодые годы закончатся во вражеской стороне из-за проклятого предательства. Я так мало ещё пожил на свете. Не повидал мир, но повидал и пережил тяжёлые удары, бурю, слепящий дым и ветер. Для меня путь был светел, как и для тебя. И теперь, после тяжёлой разлуки, когда расстояние неясно, и все далеко, когда страдания и боль преобладают, лишь фантазии и мечты мои устремляются на восток.
Если эти строчки достигнут тебя, и ты загрустишь о прошедших временах, пойди в сад, где мы в тени нехоженых дорожек обещали быть верными друг другу. Там ночью расходится рябью лунный свет, там тонут звёзды в реке, и тебе не нужно убивать твою молодость чрезмерным горем.
Пусть будет так, что на нашу жизнь пала чёрная тень, пусть будет так, что я никогда не вернусь, но пусть выстоит, как скала, во всём наша великая и могучая Родина, Россия.
2/10 1943 Пётр Аленчиков
Получив все эти материалы, Баир Иринчеев запустил механизм поиска. Благодаря базе данных «Мемориал» было мгновенно установлено, что Пётр Васильевич Аленчиков — политрук 98-го стрелкового полка, числится пропавшим без вести в документах, датированных 1942 годом, а также что у него была жена Анастасия Георгиевна, которая жила в Ленинграде, в доме номер 2 на 15-й линии Васильевского острова.
Запись о пропавшем без вести П.В. Аленчикове.
Запись о пропавшем без вести П.В. Аленчикове.
Здесь поиски забуксовали: дом передан церкви и в нём располагается православная гимназия, жильцов-квартир в нём давным-давно нет, в документах органов внутренних дел некоторое количество Аленчиковых обнаружилось, но все оказались не теми.
Дом 2 на 15-линии В.О. сегодня. Фото Баира Иринчеева.
Дом 2 на 15-линии В.О. сегодня. Фото Баира Иринчеева.
Дом 2 на 15-линии В.О. сегодня. Фото Баира Иринчеева.
И тогда Сергей Загацкий снял и смонтировал видеоролик с обращением Баира о помощи в розысках. Это событие стало последним началом истории.
14 марта ролик был опубликован на YouTube, вечером 15 марта — ссылка на него появилась на Тупичке, где я его, собственно, увидел и сам. А уже утром 20 марта одна из российских социальных сетей принесла мне ответ на вопрос: «Это мой дед»…
Оказалось, что семья Аленчиковых в 1942 году была эвакуирована, по сведениям родственников — в Казахстан, хотя в одной из архивных справок указано, что вывозились они в Узбекистан. Из эвакуации Анастасия Георгиевна с сыном Сергеем и дочерью Лилией выехала в Астрахань, где жили её родственники, да так там на всю жизнь и осталась.
Врач-окулист Анастасия Георгиевна Аленчикова до войны. Фото из семейного архива.
Врач-окулист Анастасия Георгиевна Аленчикова до войны. Фото из семейного архива.
Вдова солдата не дождалась последнего письма от мужа. Не узнал судьбу отца и трагически погибший в 1980-х сын Сергей Петрович.
Сын солдата Сергей Петрович Аленчиков в Ленинграде, у родного дома. Фото из семейного архива.
Сын солдата Сергей Петрович Аленчиков в Ленинграде, у родного дома. Фото из семейного архива.
Но род Аленчиковых продолжается: через 70 лет после гибели Петра Васильевича о его судьбе узнали внуки солдата — Александр Сергеевич, сын Сергея Петровича, и Лилия и Елена, дочери Лилии Петровны. Всего у Петра и Анастасии Аленчиковых было пятеро детей, но трое не пережили блокаду.
* * *
Эта история — не из тех, что заканчиваются хэппи-эндом, хотя за потомков Петра Васильевича, узнавших десятилетия спустя о трагической и героической судьбе деда и получивших его последнее письмо, можно только порадоваться.
Остаются пока некоторые вопросы, на которые нет ответов.
Бабушка рассказывала Александру, будто органы были в курсе, что Пётр Васильевич не просто пропал без вести, а находился в плену. Однако о гибели его семья проинформирована не была, а значит, переданные в советским военным властям в Стокгольме документы не поступили куда надо.
Впрочем, сам факт передачи документов пока подтверждается только словами шведов и не может считаться достоверно установленным.
Не всё известно и о жизненном пути Петра Васильевича. По семейным легендам — был он соратником Кирова, в Ленинград приехал в конце 1920-х годов. Был твёрдым, идейным большевиком — неудивительно, что в армии он оказался политруком.
Единственный сохранившийся в семье документ Петра Васильевича утверждает, что до войны он работал в лениградском аптекоуправлении.
Единственный сохранившийся в семье документ Петра Васильевича утверждает, что до войны он работал в лениградском аптекоуправлении.
Из его последнего письма следует — разумеется, если двойной перевод не внёс искажений, — что осенью 1943 года он находился в разлуке с семьёй уже три года. Это может означать, что он был призван в армию ещё до войны: в предвоенные годы РККА реорганизовывалась и росла весьма бурно, и опытных кадров не хватало как в командном, так и в политическом составе.
Если так — то горечь начала войны политрук Аленчиков хлебнул полной мерой. Стоявший в Прибалтике 98-й стрелковый полк, входивший в 10-ю стрелковую дивизию 10-го стрелкового корпуса, вступил в бой в первый день войны и уже к 3 июля был практически уничтожен — в первый раз.
Начало войны для 10-й стрелковой дивизии подробно описано Ю. Веремеевым. На три полка нашей дивизии, стоявшей прямо у границы от Паланги и вниз, навалился полнокровный 26-й корпус гитлеровцев: три немецкие дивизии, девять полков (штатная численность которых едва не в полтора раза превосходила численность наших полков и дивизий). В масштабе же нашего 10-го корпуса картина начала войны была ещё более печальной.
ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА ШТАБА СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА № 11/ОП ОТ 3 ИЮЛЯ 1941 г. О ХОДЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ВОЙСК ФРОНТА 2 И 3 ИЮЛЯ 1941 г.
Серия «Г»
Начальнику Генерального Штаба Красной Армии
Копии: Начальникам штабов Северного фронта, 8-й, 27-й и 23-й армий
Начальнику штаба Прибалтийского военного округа
ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 11/ОП К 10.00 3.7.41 ШТАБ СЗФ ПСКОВ
Карта 500 000
Первое. Войска Северо-Западного фронта на двинско-псковском направлении со второй половины 2.7.41 г. под давлением противника с боем начали отходить к Резекне и к 18.00 2.7.41 г. задержались на рубеже Сакстагала, Малта, Луни, оз. Сивера, где до утра 3.7.41 г. отбивали атаки противника.
Второе. Части 8-й армии в ночь на 2.7.41 г. закрепились на рубеже Сигулда, ст. Луксты, Мадона и в течение 2.741 г. в основном оставались на этом рубеже. Данных о положении частей армии на 2.7.41 г. и в ночь на 3.7.41 г. не поступило. Состояние частей 8-й армии характеризуется следующими данными: 10-я стрелковая дивизия — 98-й стрелковый полк в боях в районе Рьэтавас, Варняй, почти полностью уничтожен; от 204-го стрелкового полка с 1-м дивизионом 140-го гаубичного артиллерийского полка осталось 30 человек без материальной части; 30-й артиллерийский полк имеет одно орудие; 140-й гаубичный артиллерийский полк из 36 орудий потерял 21; 153-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион из 18 орудий имеет два. Части и управление 90-й стрелковой дивизии до сих пор найти не удалось. Отдельные бойцы дивизии присоединены к частям 10-й стрелковой дивизии…
Пятое. Погода ясная.
Начальник штаба Северо-Западного фронта
генерал-лейтенант Ватутин
Начальник Оперативного отдела фронта
комбриг Щекотский
К августу 1941 года 10-я сд отходит к Таллину и участвует в обороне города. 28 августа 1941 года оставшийся личный состав дивизии эвакуируется морем в Кронштадт. Здесь она в очередной раз получила пополнение и короткую передышку. Политрук Аленчиков мог быть зачисленным в личный состав дивизии здесь: внуки припоминают рассказы бабушки о том, что он пошёл в армию добровольцем после начала войны и был направлен именно в Кронштадт.
С 14 сентября 1941 года 10-я дивизия ведёт упорные бои на подступах к Ленинграду. Непрерывные контратаки, переходящие в рукопашные бои, отступления с боем — к началу обороны Петергофа в дивизии остаётся 437 человек. 23 сентября Петергоф оставлен, остатки дивизии вошли в состав группы войск на Ораниенбаумском плацдарме. Конец сентября и октябрь — дивизия участвует в Стрельнинско-Петергофской операции, ведя тяжёлые наступательные бои в сторону Нового Петергофа.
В ноябре дивизию перебрасывают в Ленинград, затем в Невскую Дубровку, где она была пополнена до 9000 чел. и до 30 ноября занималась боевой подготовкой. В начале 1942 года дивизия переправилась на Невский пятачок; бои на плацдарме велись до марта, после чего остатки дивизии вывели с пятачка и переправили на Карельский перешеек, где она и находилась в позиционной обороне до июня 1944 года.
Список пропавшего без вести начсостава был отправлен финансовым отделом Ленинградского фронта 6 апреля 1942 года; то есть к этому времени уже было известно о том, что Пётр Васильевич Аленчиков пропал. Самая поздняя точная дата пропажи без вести включённого в данный список — 24 декабря 1941 года, самая ранняя — 22 июля. Это позволяет с достаточной долей уверенности предположить, что Пётр Васильевич Аленчиков пропал без вести в 1941 году.
Но вот где и когда именно — видимо, так и останется неизвестным. Ведь 10-я сд, в которую входил 98-й сп, в 1941 году минимум дважды теряла личный состав почти полностью и почти не выходила из боёв. Анастасия Георгиевна считала, что Пётр Васильевич погиб в боях под Петергофом.
Как бы то ни было — беспощадная статистика войны стала точнее ещё на одну жизнь защитника Родины.
Современный вид одной из могил у озера Вирихауре. Возможно, это та самая могила — однако Карл-Оге Шварцкопф вспоминал, что с 1944 года и до конца войны он в этих местах 20 раз хоронил погибших в побеге из Норвегии военнопленных.
Фото Джонатана Хансена, 2011.Современный вид одной из могил у озера Вирихауре. Возможно, это та самая могила — однако Карл-Оге Шварцкопф вспоминал, что с 1944 года и до конца войны он в этих местах 20 раз хоронил погибших в побеге из Норвегии военнопленных. Фото Джонатана Хансена, 2011.
Внуки, правнуки и пра-правнуки Петра Васильевича Аленчикова теперь знают, где довелось ему воевать, и где он погиб — изнурённым, но не сломленным и свободным. Возможно, родные Петра Васильевича посетят его могилу на принявшей тело солдата шведской земле.
Не исключены находки в дипломатических и военно-дипломатических архивах России и Швеции — есть надежда, что на одном или некоторых этапах пересылавшиеся документы копировались.
Тупичок будет следить за дальнейшими событиями.
Поиск продолжается.
Ссылки по теме:
